Какие ночи бывают в лагерях. "королевская" ночь

КОРОЛЕВСКАЯ НОЧЬ.

Давным-давно, когда наши бабушки ещё играли в песочницах, в одном лагере один пионер чем-то не угодил другому пионеру. Пострадавшая сторона решила отомстить. И под покровом ночи обиженный будущий комсомолец проник в палату злодея и изобразил на его безмятежно спящем лице снежинку. Зубной пастой.
С тех пор это стало доброй традицией – украшать своих товарищей по лагерю прохладной и освежающей поры лица мятной субстанцией из тюбика. В дневное время между художниками и жертвами, как правило, не было никакой вражды. Более того – в повседневной жизни они могли быть не-разбей-стакан-друзьями. Однако ночью действовали свои правила. И если у тебя получалось намазать товарища настолько аккуратно, что он даже не заворочался во сне – ты красавчик.
Какое-то время администрация лагеря пыталась бороться с ночными художествами. Угрожали. Даже выгоняли из лагеря без возмещения стоимости путёвки. Но – бесполезно. Дети как красили других детей по ночам, так и продолжали это делать. И тогда кто-то умный из старших предложил упорядочить это дело, разрешив пионерам неофициально делать ночные вылазки лишь один единственный раз за смену.
В Королевскую Ночь.
В Ночь накануне отъезда. В Ночь, когда терять уже нечего – ведь утром всем уезжать в свои серые будни, и из лагеря уже не выгонят.

* * *
Королевская Ночь – это финал лагерной смены. Начинается она, как правило, затяжной дискотекой.
Последний «дискач» - это как выпускной бал. К нему готовятся. Мальчики, которые всю смену набирались храбрости для медляка, понимали, что это – последний шанс. Девочки, расписывая себе лица, «выпшикивали» на себя остатки духов. Даже если к финалу смены бутыльки были ещё полными. От такого ядерного запаха мальчиков, разумеется, торкало. Как следствие – уровень смелости в крови начинал зашкаливать. И этот факт, я считаю, и сближал пионеров. С пионерками.
Ди-джей на последней дискотеке традиционно не справляется с количеством заказов. Медляки сыплются один за другим. Один страдальнее другого. Целомудренное расстояние между двумя танцующими в паре детьми, которое обычно достигает метра, на последней дискотеке сокращается аж до пятидесяти сантиметров. Почти полноценные объятия, вы понимаете, да! Срамота!
Особо стеснительные девочки старших отрядов используют на финальном «дискаче» последний шанс примкнуть к молодой вожатской груди. Для этих целей они заказывают белый танец у ди-джея, а в нужный момент соскакивают со скамеек и бегут приглашать избранника. Та, кто добежала до вожатого первой, та его и танцует.
После финального наисопливейшего «медляка» - что-нибудь вроде главного шлягера Уитни Хьюстон или Селин Дион – детей ожидает вторая порция мероприятий.
Вторая часть прелюдии к Королевской Ночи – это пионерский костёр.
Днём, предшествующим описываемому событию, вожатые и воспитатели сурового пола отправляются в лес за дровами. С топорами наперевес и с тоской в грудях. В течение трёх-пяти часов они занимаются собирательством, потом – таскательством и, наконец, строительством. Нецензурная брань, массовые комариные убийства, куча погибших нервных клеток, травля организма никотином – и всё это для того, чтобы отдать дань традиции. Для того, чтобы на поляне вблизи лагеря был воздвигнут скособоченный шалашик, которому предстояло через пару часов исчезнуть.
После большой дискотеки всё население лагеря под покровом ночи организованным стадом топает к шалашику. От конструкции, как правило, уже несёт на десяток метров бензином – на тот случай, если он откажется загораться добровольно, сторож дядя Коля уже пропитал его чем следует.
Пионеры образуют круг вокруг ароматного будущего костра. Ирина Пална бегает вокруг, отгоняя подальше тех, кто решил вдруг слишком сильно приобщиться к пионерской традиции. И только после того, как все меры безопасности соблюдены, творение рук вожатских поджигается.
Наверное, наши прабабушки и прадедушки – комсомольцы, патриоты и романтики – испытывали какие-то возвышенные эмоции, глядя на пионерский костёр. Может, даже слёзы пускали – от переизбытка чуйвств и осознания того, что завтра всем предстоит разъехаться по квартирам. Наши дети ни фига подобного не испытывали. Они норовили втихаря кинуть в костёрчик каким-нибудь камнем побольше или подлезть поближе к огню, проверяя на стойкость нервную систему администрации лагеря.
На моей памяти пару раз Пална придумывала, чтобы отряды заранее делали каких-нибудь чучелок из трав, тряпок и веток, называли их каким-нибудь человеческим недостатком и проводили с ними обряд инквизиции на костёрчике. Эдакая масленица по-пионерски. В остальном процесс сжигания дров ничем таким не примечателен.
Возвращаясь обратно в лагерь, вожатые обычно чуть пропускают детей вперёд, а сами задерживаются на пару минут возле останков костра. Для того, чтобы, отдавая дань древним традициям, потушить пионерский костёр «по-пионерски». То есть – с расстёгнутыми ширинками.
Вообще цель всех затяжных последних танцплощадок и костров одна – чтобы пионеры как следует вымотались, притомились и уснули без малейшего желания веселиться ночью. С большинством детей обычно так и получается: после дискотеки и костра в них остаётся заряда батареи ровно на столько, чтобы доползти до палаты, скинуть одежду и рухнуть на кровать.
Именно они и становятся жертвами тех, у кого более мощная батарейка в заднем проходе.
Эти самые «мощнобатареечные» дожидаются ровного сопения своих собратьев, а потом, как в игре «Мафия», поднимают головы, встречаются друг с другом взглядами, и, перемигиваясь да перехихикиваясь, начинают свои чёрные дела.
Как и любое серьёзное дело, преобразование друга пастой делится на уровни сложности.
Уровень первый – раскрасить соседа по кровати.
Уровень второй – извозюкать кого-нибудь из соседней палаты.
И, наконец, третий «лэвел» - разрисовать пастой кого-то из другого жилого корпуса.
Есть, правда, ещё и четвёртый уровень, но его достигают единицы. Этот уровень предполагает незаметное проникновение в вожатскую комнату и преобразование физиономии спящего вожатого.
Как правило, среднестатистические дети дальше третьего уровня не поднимаются, поэтому рисуют ночью только на себе подобных.
Бывает, что во время разукраски жертва просыпается. Это – обидно. Причём, обеим сторонам. В этом случае недокрашенный пионер после некоторых соображений обычно примыкает к обществу художников-передвижников и идёт мазать тех, кто пребывает в состоянии сна.
В старых боевиках со Шварцем и Вандаммом в главных ролях крутые дядьки работают в одиночку. Королевская Ночь – это не боевик. Работать в одного ни капли не интересно. Поэтому пионеры зачастую накануне ищут себе соучастников на дело. Совещаются и обсуждают, против кого будут дружить. Есть легенда, что однажды палата мальчиков в количестве одиннадцати штук договорилась ночью намазать двенадцатого. Но пацаны как-то не рассчитали своих сил и не смогли проснуться в назначенное время для содеяния зла. Зато проснулся тот самый двенадцатый. И в одну маску разукрасил всех спящих заговорщиков.
А вот тебе загадка, дорогой читатель моих сочинений. Как сделать так, чтобы утром твои товарищи не догадались о том, что их намазал именно ты?
Правильно! Нужно намазать и себя тоже! А утром сделать невинное лицо и громче всех возмущаться. «Идиотизм!», - скажешь ты. Всё верно. Есть немного. Зато у тебя есть алиби!
Однако не пастой единой замечательна Ночь, что зовётся Королевской. Есть и другие, правда, менее популярные развлечения.
Одним из таковых является перенос кровати со спящим собратом куда-нибудь в коридор. Это – милая и безобидная, по сути, шутка. Утром человечек просыпается и поначалу не может понять, где он. Потом глубоко вздыхает и прёт в одиночку свою кровать обратно в палату.
Есть ещё одно развлечение – пришить спящего пионера к кровати. В смысле – нитками. В смысле – одеяло к матрасу. Человечек в результате оказывается замурованным как бабочка в коконе. Попытки перевернуться во сне на другой бок оказываются безуспешными. В этом случае жертва, как правило, просыпается и начинает дико вопить. К слову, особо нервный ребёнок за один вопль может разбудить до сорока человек.
Заканчивается Королевская Ночь «утром стрелецкой казни». К тому времени, как просыпается администрация отряда в виде воспитателя и вожатого, дети уже успевают смыть пасту с лиц и волос, выковырять её из ушей. Справедливый воспитатель старается найти исполнителей преступления, а несправедливый – наказывает весь отряд. Наказания, правда, совсем безобидные – отмыть от пасты и прочих субстанций окружающий мир: двери, тумбочки, кровати, дверные ручки и полы.
И лишь только после этого детям разрешается проследовать с сумкой к автобусу, который отвезёт тебя домой.

* * *
Вместе с Королевской Ночью заканчивается лагерная смена. А вместе с ней и лето.
И если, мой друг, тебе ещё нет шестнадцати лет, то через год у тебя будут все шансы вернуться в замечательный мир под названием «лагерь». Но если ты уже староват для отдыха в отряде, то вариантов попасть сюда снова – практически никаких.
Хотя – вру. Один вариант всё-таки есть.
Самому стать вожатым.

ПОСЛЕСЛОВИЕ.

Лагерь целиком и полностью пропитан историями.
О многом из того, что происходило с нами, я так и не рассказал.
Например, о том, как мы получили предупреждение на счёт употребления алкоголя в день получения зарплаты. А алкоголь был уже куплен. И как Михалычу пришлось разбивать литр «Беленькой». Вдребезги.
Или о том, как всё тот же Михалыч катал девочек из своего отряда на карусели «Ромашка» до состояния крайней синевы. А потом девочки лежали в траве и не могли пошевелиться.
Я не рассказал про то, как Димон сказал мелким детям, что у Вовчика есть много конфет, и как после этого дети большим стадом бегали за Володей по футбольному полю, требуя сладостей.
Многие истории ещё терпеливо ждут того, чтобы быть рассказанными.

* * *
Со времени описанных выше событий прошло около десяти лет.
За окном моего офиса – третье июля 2015-го года, пятница.
Пятница. Соответственно, завтра в лагере «Радуга» начинается новая лагерная смена. Приедут дети. Их встретят воспитатели и вожатые.
А это значит, что история нашего лагеря – продолжается.
Ну разве не здорово, а?!
Смайлик.

Королевская ночь

Cтарое-старое кладбище доживало свой скорбный век рядом с летним лагерем «Огонек». Уже давно никого не хоронили на нем – кладбищенская церковь, где когда-то отпевали покойников, треснула, покосилась. В ней жили теперь дикие голуби, их тревожное гугуканье тихими летними вечерами было слышно на всю округу. Часто ни с того ни с сего чуткие голуби вдруг пугались чего-то. Они шумно срывались со своих мест, с громким свистом хлопали крыльями, встревоженно кричали – и, вылетев сквозь разбитые окна и проломы в куполе, долго-долго носились над округой. Их жалобные голоса до самой темноты раздавались в вышине.

На одинаковом расстоянии и от заброшенного кладбища, и от лагеря стояла деревня. Дорога от лагеря к ней шла в объезд леса, что значительно удлиняло путь. Поэтому местные жители редко бывали в «Огоньке».

Этого, впрочем, ребята, отдыхающие в лагере, и не замечали. С деревенскими они виделись лишь иногда – тогда, когда ходили купаться. Встречи в основном проходили мирно, воду местного пруда и его берег делить не приходилось.

Путь на этот пруд пролегал как раз по кладбищу. Конечно, можно было не ходить мимо покосившихся памятников и гнилых крестов, а вдоль кромки леса обойти старый погост, но этого почему-то никто из отдыхающих не делал. Чтобы срезать дорогу и укоротить время пути, все ходили через кладбище. Не чуя под собой ног, неслись по нему малыши, стараясь не смотреть по сторонам; тоже торопливо, но то и дело косясь на могилы и тревожно оглядываясь, проходили более взрослые мальчишки и девчонки.

Кладбище завораживало. Влажными вечерами между высокими кладбищенскими березами и широколапыми елями вился белый туман. Подергиваясь, он огибал деревья, садился на ржавые оградки, сумрачно вздрагивал, опускаясь на заросшие травой могилы.

Многие из отдыхающих в лагере смотрели на него сверху – с горы, из окон второго этажа корпуса, повернутого торцом к кладбищу. Но выйти на кладбище вечером, а тем более ночью не решался никто. Выйти, побродить, окутавшись кладбищенским туманом, посмотреть на заброшенные могилы, постоять, подождать, послушать…

А может, просто времени на это не было – ведь ни на минуту не затихала веселая жизнь в «Огоньке». До самой темноты гремела там музыка, шли дискотеки, проводились игры и конкурсы. Наигравшись и нагулявшись, все, от мала до велика, так уставали, что прямо валились с ног и засыпали сладким сном, едва коснувшись кровати. Ведь наутро их ждали новые развлечения.

Вот и сегодня лагерь был наполнен огнями, празднично украшен, музыка неслась из установленных на дискотечной площадке и на крыше столовой динамиков особенно громкая. Королевская Ночь – конец второй летней смены, вот что праздновало население «Огонька»!

Никто никогда не спит в Королевскую Ночь! Многие ради того, чтобы повеселиться на закрытии, терпеливо сидят в лагере всю смену. Ведь в Королевскую Ночь можно было ВСЕ!!!

Уже почти стемнело, на улице горели яркие лампочки иллюминации, тут и там стояли лотки с пирожками и газировкой, которую наливали всем желающим работники пищеблока. Даже мороженое еще не закончилось – хотя некоторые так его объелись, что не могли уже двигаться и частично разбрелись по своим корпусам и завалились спать, а некоторые сидели на скамейках и вяло отмахивались от комаров.

Завершился праздничный концерт – к нему готовились чуть ли не с середины смены, – но дискотека, которую прикрывали обычно в одиннадцать часов вечера, сегодня обещала затянуться далеко за полночь, и поэтому отплясывали там с особенным воодушевлением.

С воплями и улюлюканьем гоняли по всему лагерю малыши своих воспитателей. Те бежали со всех ног, потому что знали: если малышня их поймает, то непременно изваляет в траве, вымажет зубной пастой, кремом от тортов и пирожных, мороженого набросает за шиворот – одним словом, поглумится на славу. Продуктов для этого было много, боевого задора у бывших уже подопечных несчастного воспитателя еще больше – вот бедные взрослые и носились теперь как угорелые.

Воспитатель девятого отряда Натан, например, сегодня от отчаяния забрался на вершину сухой сосны без нижних веток, которая покорилась еще только одному человеку – несколько лет назад на нее взобрался такой же несчастный дяденька-физрук. Того, замучившего своей ежеутренней зарядкой и многокилометровым кроссом за призы в виде плакатов разонравившихся ему рок-певцов, дети гоняли особенно долго. Они разделились на группы, и, когда одна уставала бежать со зловещим улюлюканьем за вредным дядькой, за дело принималась другая. Так, зигзагами, и бегал физрук по территории. Его не могли спасти ни начальница лагеря, ни кто-нибудь из воспитателей – таков был закон Королевской Ночи. Физрук просил ребят остановиться и не бегать за ним, но тонкие детские голоса командовали: «Вперед! Кросс! Здоровье! Не сбавлять скорость! Не менять ритма!», и гонка продолжалась… Когда наконец физкультурный руководитель дошел до последней стадии усталости, обиды и отчаяния, на глаза попалась ему сухая сосна. В последнем мощном рывке оторвавшись от преследователей, он закричал по-обезьяньи и вскарабкался на вершину дерева.

Там он и сидел, время от времени меняя место посадки – сухие ветки поскрипывали, угрожая треснуть и обломиться, ветер раскачивал сосну…

Вернее, не ветер, а дети качали дерево, пытаясь стряхнуть с него физкультурного руководителя. Сосна выдержала, через некоторое время детишки убежали искать другие развлечения… А физкультурник сидел на сосне до розовых утренних облачков. Только тогда, осмелев, он кое-как спустился – и уже на следующей смене духу его в «Огоньке» не было. Говорили, что тиранический физрук подался в охранники, сопровождать бетонные изделия, которые перевозили из Сибири в пустынные районы недалекого зарубежья.

Но никто в лагере об этом и не грустил. Его, вредного мучителя, гоняли в отместку. А всех остальных, в принципе, любимых воспитателей и воспитательниц, просто так, для поддержания традиции.

Сколько же собирался сидеть на сосенке малоспортивный Натан, не мог спрогнозировать никто. Потому что загнать-то воспитателя на дерево загнали, но снимать его детишки явно не собирались. А пока подоспеет подмога из обслуживающего персонала… Сидеть и выть на большую круглую луну, взошедшую над лесом, – больше ничего запрыгнувшему на дерево дяденьке не оставалось…

Взрослых ребят этим было уже не удивить. За всю смену они не отличались особым послушанием, так что отыгрываться на своих руководителях, которых они и так доводили изрядно, им уже было неинтересно.

А тем более после того, как в голову одному из них пришла замечательная идея.

– Пацаны, – обратился к своим приятелям Вовка, парнишка из четвертого отряда, – а слабо на кладбище пойти? Прямо сейчас!

– Так мы же собирались девок наших пастой мазать, – удивился Мишка, подкидывая на ладони тюбик зубной пасты. – Я ее специально грею в кармане.

– Намазать мы их успеем, – ответил Вовка. – Попозже. Так даже лучше – пока мы на кладбище, пока обратно, они спать точно улягутся.

– Так еще дискотека даже не кончилась, – добавил Андрюшка. – А наши все на дискотеке.

– Дискотека, может, всю ночь будет, – заметил Вовка. – Но не все же на ней останутся. Я хочу Никифорову намазать. Не думаю, что ее на всю ночь на дискотеке плясать хватит. Отправится же она на боковую. Вот тут-то я ее узорами-то и распишу.

– И Петрушкина с дискотеки всегда рано уходит, Петрушкину тоже хорошо бы конкретно намазать, чтобы не выделывалась, – ухмыльнулся Мишка.

– Намажем. Но сначала – на кладбище, – заявил Вовка. – Самое время сегодня.

– Так за территорию же нельзя!.. – почесал затылок Андрюшка.

– Сегодня Королевская Ночь, все можно! И за территорию бегать, и вообще! – воскликнул Вовка. – Так что ничего нам за это не будет. Из лагеря уже не исключат, домой не вышлют. Смена-то закончилась!

– Ну да… – согласились ребята.

– А чего там делать-то, на кладбище? – спросил Андрюшка.

– Смелость свою проверить, – ответил Вовка. – Вот просто взять да и пройти все кладбище от начала до конца.

– Ой, да это любой дурак!.. – воскликнул Мишка.

И осекся.

Странный вой донесся откуда-то.

– Что это? А? – несмело пробормотал Мишка.

– Не знаю, – чуть слышно ответил Андрюшка. – Кажется, со стороны кладбища…

Все согласятся, что одни из самых ярких воспоминаний детства связаны с летним лагерем.

Для кого-то лагерь - это утренняя линейка с построением и подъемом флага, запомнившаяся на всю жизнь отрядная песня, вечерний костер и «орлятский круг», а может быть ожидание родителей в родительский день. Кто-то вспомнит, что именно в лагере он научился плавать или играть в шашки. Для кого-то лагерь – это первый поцелуй и «медляки» на дискотеке, слезы расставания с новыми друзьями и девчоночьи тетрадочки, исписанные пожеланиями.

Калейдоскоп детских «лагерных» воспоминаний многообразен, но с уверенностью можно сказать, что у всех в памяти осталась последняя, самая длинная ночь - ночь перед отъездом, когда принято не спать до самого рассвета, прощаться с друзьями и непременно подшучивать друг над другом. Теперь уже никто и не знает, почему эта ночь получила название «Королевской». Но почти во всех лагерях чтут эту традицию.

Но на этом «Королевская» ночь не заканчивается! Вернувшись после костра в свои комнаты или палатки, ребята не спешат ложиться спать. Они общаются и развлекаются, причем вожатые им в этом не препятствуют. Самое банальное развлечение – мазанье сонных товарищей зубной пастой уже уходит в прошлое, а вот попугать кого-то, рассказав страшную байку или нарядившись приведением, вполне актуально. В историях о Королевской ночи есть место и связанным шнуркам на любимых кроссовках, и лягушкам, подложенным в кровати к девчонкам, и различным предметам гардероба, развешенным на деревьях, и многим другим оригинальным шалостям.

Но, как бы ни старались ребята веселиться, все же, последняя ночь перед отъездом пронизана грустью расставания!

В детском лагере «Остров героев» Королевская ночь проходит по-особому. А все потому, что каждая смена в этом приключенческом лагере – это двухнедельная игра по захватывающему сценарию, в конце которой определяется команда-победитель, заслужившая в честной борьбе право поехать на Остров Героев. Именно в «Королевскую» ночь победители и отправляется на таинственный остров.

«Королевская» ночь в каждом лагере – это яркое запоминающееся событие, наполненное самыми разными эмоциями. В ней есть место для веселья и ликования, для грусти и разочарования и, конечно, для надежды, надежды на то, что настанет новое лето, и друзья вновь встретятся в любимом лагере!

Оздоровительные комплексы, санатории и базы отдыха на черноморском побережье, в долинах посреди Карпат или в Ворзеле под Киевом. Летний лагерь, куда хотя бы один раз в жизни отправляли каждого и нас, – это новые знакомства, невиданные приключения, первые признания и просто способ стать взрослее.

Помните, как, возвращаясь домой, мы чувствовали себя немного другими людьми, ведь за 21 день вдали от родителей набирались столько опыта, что уже не могли быть прежними маменькиными сынками и пай-девочками? Конечно, для некоторых лагерь становился серьезным испытанием и неслабым упражнением в социальной адаптации. Но, уверены, что сейчас вы вспоминаете те времена с таким же теплом и трепетом, как и мы.

Отрядные кричалки

И еще речевки, гуделки, пищалки и свистелки, которые придумывались в первый день, как только мы делилась на «сумасшедших ёжиков», «диких пингвинов» и «крутых огурцов». Эти отличительные четверостишья надо было произносить как можно дружнее и громче по 10–15 раз в день – перед и после приемов пищи, на соревнованиях, концертах и даже дискотеках.

«Пятки вместе, носки врозь!»

Вероятно, нас хотели воспитать здоровыми и крепкими членами общества. Но в 13 лет подъем в 7 утра противоречил здравому смыслу и казался не чем иным, как пыткой. За одного прогульщика весь отряд могли оштрафовать – лишить каких-то очков или даже не пустить на дискотеку. Как бы больно ни было просыпаться спозаранку, все же приходилось ходить и крутить «мельницу» и имитировать ласточку вместе со всеми.

«Мама, я не голодный»

Каждый прием пищи в лагере – это целый ритуал. Нельзя было просто прийти в столовую и спокойно поесть. Сначала надо было построиться, отчитаться перед вожатыми, что все в сборе, устроить баттл в духе “чей отряд нагулял самый хороший аппетит” и только потом приступить к трапезе. После завтрака, обеда и ужина было принято орать: «Спасибо нашим поварам, что вкусно так готовят нам!» А вкусно было по-настоящему. Помните макароны по-флотски? А резиновые блинчики со сгущенкой? Почему-то ни у мамы, ни у бабушки такие никогда не получались.

Тихий час

На какие только изощрения мы не шли, чтобы избавить себя от дневного сна после обеда: поиграть в подкидного «дурака», устроить бой подушками, полакомиться «нычками» из тумбочек, припасенными еще из дома, или набить на плече дракона (временного, конечно же). Самым смелым удавалось удирать за территорию лагеря, где можно было предаться запретным видам досуга – познакомиться с местными, покурить и выпить слабоалкоголку.

Магазин в 5 км от лагеря

Даже если бы он был на другом конце земного шара, мы бы все равно туда ходили. Нет, не потому, что пятиразовой кормежки в столовой нам было мало. Ну разве могут супы и каши с котлетами сравниться с заветной пачкой чипсов со вкусом краба или жвачкой «хуба-буба»?

Ревизия комнат

Боже упаси, чья-то подушка не будет стоять «корабликом» или на тумбочке заваляется фантик от “Рачка” – такие промахи грозили штрафами и дополнительными проверками. А кому они были нужны? Блюсти чистоту надо было не только снаружи, но и под кроватями и в тумбочках – местах для испорченных бутербродов, прогнивших яблок и грязных носков.

«Цыганская ночь»

Эта забава происходила после полуночи. Ее суть – пробраться в чужую комнату, найти там вещи красного цвета и унести их с собой. Возвращали вещь владельцу только за поцелуй.

Просачковать день в медпункте

Мастерство симуляции мигреней и болей в животе, отточенное дома (когда не хотелось идти в школу), мы применяли и в летних лагерях, особенно когда твой друг заболел и скучает в изоляторе один. Из неприятного – приходилось выпить марганцовки или даже перенести укол внутримышечно. Зато потом можно было не идти на зарядку и весь день пасовать другие активности.

Обмен шмотками

Тогда мы не были снобами и не заморачивались тем, что сегодня в этом топе все увидели тебя, а уже завтра в нем вышивает одна из твоих подруг. И хоть подобное практиковали в основном девчонки, парни тоже не брезговали взять у соседа джинсы с большой мотней (как у Тимоти), чтобы зарисоваться на дискаче.

Дискотеки

Вечерней программы все ждали с особым волнением. Девочки тестировали одолженную у старших подружек косметику, а мальчики брали уроки танцев и тренировались целоваться на помидорах. Робкие медляки, нелепые поцелуи и внезапные драки. У некоторых безобидные танцы в актовом зале продолжались в укромных местах, где подростки переживали свой первый сексуальный опыт.

Посиделки у костра

На каждой смене был красивый вожатый или пацан из отряда старшаков, который играл на гитаре и заставлял страдать от неразделенной любви всех девочек. Самым удачливым удавалось затусить с ним и его компанией. Именно они научили тебе курить не в затяг и познакомили с творчеством «Сплина», «Би-2» и «Ночных Снайперов». На закуску всегда оставалась любимая «Лиш вона, лиш вона, сидітиме сумна…».

Ночные развлекухи

После отбоя, когда гас свет, в лагере начиналась совсем другая жизнь. Мы рассказывали страшилки, вызывали матюкливого гнома, бубнового короля и пиковую даму и преодолевали полный блокпостов с вожатыми путь в соседний блок, чтобы сыграть в карты на раздевание с мальчиками/девочками.

Прощальные вечера

Нет ничего печальнее в летнем лагере, чем расставание. За три неразлучных недели мы успевали не просто сдружиться, а стать буквально родственниками – братьями и сестрами, иногда даже по крови. Чтобы закрепить этот статус, в последний вечер мы устраивали обмен всякими безделушками, подписывали фотки и заполняли анкеты (вот эти самодельные, в тетрадках). Вожатые разжигали кострище высотой с трехэтажный дом, на котором мы жарили сосиски.

«Королевская ночь”

Нет, королями и королевами никого не назначали. Так называлась последняя ночь смены, когда всей оставшейся на территории лагеря зубной пастой обмазывали спящих. Чтобы не разбудить жертв расправы, пасту подогревали, а потом разрисовывали ею лицо и тело человека.

Уникальный коллективный опыт

Несмотря на едва ли не армейскую дисциплину, нам удавалось совместными усилиями находить лазейки и обходить строгие правила. Мы упражнялись в сообразительности и развивались вместе, благодаря чему осознавали себя как личностей. Правда, некоторые до сих пор не могут закрыть гештальты того времени, но это уже совсем другая история.